Не выношу глухих рыданий,
Чужую боль, не ворошу.
В защиту будущих страданий
Себя я в жертву приношу.

Во что смогу я воплотиться,
Когда, однажды, весь умру?
И осторожная мокрица
Пробьёт ко мне свою нору.

Когда сожрут меня и выпьют,
Прикончив траурный обед.
И на плите привычно выбьют
Мой успокоенный портрет.

Кто может знать, когда, откуда
Пробьётся мой нетленный прах?
И память, вежливо и скупо
Сотрёт  улыбку на устах.